Мама, я жулика люблю! [= Держи удар, парень ] - Владимир Колычев

– А-а, да... – растерялся Женя.

– Мы за вами.

– А это, в чем проблема?

– Проблема в том, что вы не явились в военкомат по повестке.

– Так это, у меня же отсрочка.

– Ничего не знаю. Есть корешок повестки с вашей росписью. Есть ваша роспись в том, что вы предупреждены об уголовной ответственности за уклонение от воинской службы... В общем, Пылеев, поедешь со мной. А нет – поедешь с ними, – кивнул офицер на милиционеров. – Выбора у тебя нет.

– Но я хочу сняться с учета. Я в Москву, к родителям переехать собираюсь.

– Вот и снимешься. Два года отслужишь, и в Москву – там и встанешь на учет. Все очень просто. Так что давай собирайся в дорогу.

– С вещами или как?

– Ну, можешь взять пару белья, мыльно-рыльные... э-э, туалетные принадлежности. Пожевать чего-нибудь возьми, консервы там, галеты... Десяти минут тебе хватит?

Женя собрался за восемь минут. И еще две минуты оставалось на телефонный звонок. Он мог бы напрямую связаться с Агапом. Но это уж слишком – взывать к нему о помощи. Женя позвонил Трехину.

– Анатолий Максимович, у меня проблемы. Меня в армию забирают, – поставил он тренера перед фактом.

– А ты разве сам этого не хотел?

В его голосе Женя уловил плохо скрытую неприязнь. И все понял. Трехин знал, что он ходил в военкомат. От кого? Ясно, что от Агапа. А тому Роза напела. Она хоть и дура, но в проницательности ей не откажешь.

Агап мог наехать и на Женю, и на военкома. Но он не стал этого делать. Напротив, натравил на него военкоматовского офицера с нарядом милиции.

Но зачем это Агапу? Ну, отправит он Женю в армию, а как же выступление на московском ринге? Может, он решил, что нужно избавляться от него, как от нежелательного элемента? Избавляться и плевать на упускаемую выгоду...

В сопровождении эскорта Женя отправился в военкомат. Офицер отвел его в кабинет к военкому.

– Что ж ты так, Пылеев, сам в армию просился, а на отправку не прибыл? Передумал, что ли?

– Ну, можно сказать, что да...

– Это ты с девочкой можешь передумать. Захотел – сунул, расхотел – высунул. А с армией шутки плохи. Если сунулся, только через два года высунешься. Уяснил?

– Уяснил.

– Тогда сейчас отправишься на областной сборный пункт. В одиночном порядке.

Женя думал, что его отправят в областной центр на автобусе. Но военком выделил для него свою машину. Сопровождающим был тот самый офицер, который приходил за ним домой.

– Что, план горит? – спросил Женя.

– Если бы...

– Может, кто-то очень хочет меня забрить?

– Не знаю. Ничего не знаю... Ты не пыли, Пылеев. Не трать силы на разговоры. Скоро тебе эти силы ох как пригодятся.

– А хоть какие войска?

– Узнаешь. Всему свое время.

Путь до областного центра занял чуть больше одного часа. Но еще нужно было проехать чуть ли ни через весь город, чтобы попасть на сборный пункт. Наконец Женя прибыл на место.

Зима, конец декабря. Холодно. Но не морозно. Даже приятно было выйти из жаркой машины, дыхнуть мягким свежим воздухом. Но когда Женя оказался по ту сторону ворот сборного пункта, этот же воздух вдруг стал колючим и затхлым. Холод бесцеремонно пролез под одежду, кожа пошла мурашками. Только сейчас до Жени дошло, что для него начинается новая, неизвестная, а оттого пугающая жизнь.

Но мосты уже сожжены – обратного пути нет. Так что нужно настраиваться и принимать новую жизнь такой, какая она есть...

Но в этой новой жизни с самого начала были странности. Мало того что на сборный пункт Женю доставили в индивидуальном порядке. Так и обратно забирал его все тот же офицер. На той же машине он повез его в обратном направлении. Только вот статус у Жени уже другой. Он уже не призывник. Он – солдат. Все документы на руках, осталось только прибыть в часть, там его примут, зачислят на все виды довольствия. И начнется муштра. Ну и проблемы с «дедами» – как же без них. Российская армия славна традициями, с этим не поспоришь.

Военкоматовский офицер привез Женю в отдельный охранный батальон, расположенный в каких-то восьми километрах от их города. Никакими внутренними войсками здесь не пахло. Часть подчинялась Министерству обороны.

Офицер провел его через КПП, вместе с ним прошел в штаб части. Передал какому-то прапорщику, слабенько пожал на прощание руку и был таков.

– Это шо ты за птица такая, Пылеев! – с интересом обозрел Женю прапорщик. – Сам генерал за тебя звонил...

Женя не мог знать, какой генерал хлопотал за него. Зато ясно осознавал, что все эти хлопоты неспроста.

– На склад пошли, персональщик, блин!

Прапорщик оказался старшиной «карантина». Так называлась учебная рота, где проходили курс молодого бойца солдаты последнего призыва. На вещевом складе Жене выдали форму – смешное зимнее белье, кирзовые сапоги, камуфлированные хэбэ и теплую куртку, шапку. Вроде бы все по размеру. Но в зеркале Женя увидел незнакомого парня в образе мокрой курицы. Нелепый, несуразный. Ну чисто клоун... Выйди в таком виде на ринг, никто не испугается. Даже если Жутким Рэмбо назовешься.

– Ничего, первый год как чмошник ходить будешь. А потом все наладится, – успокоил его старшина. – Это ж армия. Здесь пока молодой – мокрая курица. А как «дедом» стал – так в павлина превращаешься. Пошли, парень, веселая жизнь у тебя начинается.

До Нового года оставалось всего четыре дня. Но можно было не сомневаться в том, что встречать его придется в армии. От одной только этой мысли хотелось лезть в петлю. И какого черта он сунулся в военкомат?

Нет ничего страшнее двух ненавидящих друг друга женщин. Но еще страшней находиться в одной с ними камере. Любка Кислая и Мотька Глина снова сцепились. Такой вой подняли, хоть святых выноси.

– Я тебе, бля, еще покажу! Ты еще, сука, кровью умоешься? – визжала Любка.

– Закрой пасть, гадюка! А то я точно твое поганое жало вырву! – отвечала ей Мотька.

– Это кто гадюка?!

– Да ты и есть гадюка! Падла недожеванная!

И так далее, и в том же духе. Выдержать это можно было только, если заткнуть уши. А если еще и драться начнут, тогда хоть вешайся.

Но до драки не дошло. Любка и Мотька облили друг друга помоями и разошлись по своим углам. Но злость кипит и в той, и в другой. И надо было на кого-то ее выплеснуть.

Варвара невольно сжалась в комок, когда Любка подошла к ней.

– Ты чо, коза, овцу из себя строишь? Уши чо затыкаешь? Типа гнойные базары, да? Типа ты у нас такая правильная!.. Ты чо ваще правильную из себя корчишь? Типа мы быдло, да, а ты у нас такая интеллигентная, белая, пушистая... Ну, конечно, мы же дитенка ждем. Мы же особенные...